Кто восстанавливал германию после войны

Груды битого кирпича от США для Советского Союза: как СССР восстанавливал Европу после войны

К осени 1942 года, когда на полную мощность заработали все эвакуированные в 1941-1942 годах 1673 крупные промышленные предприятия, СССР превзошёл Германию в производстве всех видов вооружений. На военную промышленность Германии уже в 1941 году работало 5 тысяч промышленных предприятий Европы (7,5 тысяч к концу 1941 года). Количество работавших на военную промышленность Германии предприятий Европы постоянно возрастало. В дальнейшем в одной Франции было 14 тысяч таких предприятий.

Советский Союз в 1942 году выпустил 21,7 тысяч боевых самолётов, более 24 тысяч танков, 127,1 тысячу орудий всех типов и калибров. В 1942 году СССР произвёл вооружения больше чем Германия и вся работающая на неё Европа, самолётов в 1,9 раза, танков – в 3,9 раза, орудий – в 3,1 раза, миномётов – в 23,5 раза, винтовок и карабинов – в 3 раза, автоматов – в 6,5 раза, пулемётов – в 3 раза. Все дальнейшие годы войны СССР в производстве вооружений всё более и более значительно превосходил Германию вместе с работавшей на неё Европой. Указанное превосходство было достигнуто в условиях, когда военное производство в Германии со странами Европы тоже постоянно возрастало и в середине 1944 года в 5 раз превысило объём производства в начале 1941 года. «Среднегодовое производство танков и самоходных установок в СССР было почти в 2 раза больше, чем в Германии, в 4 раза больше, чем в Англии; орудий – в 6,3 раза больше, чем в Германии, в 1,5 раза больше, чем в США, и в 5,3 раза больше, чем в Англии; самолётов – в 1,7 раза больше, чем в Германии, и в 1,5 раза больше, чем в Англии. Всё это, в конечном счёте, и создало материальные предпосылки для великой победы русского народа над германскими захватчиками», — пишет О. А. Платонов.

Это стало возможным не только благодаря трудовому подвигу советского народа, но и благодаря высочайшим уровням организации труда и технологии производства. Советские учёные и инженеры постоянно улучшали технологию производства продукции и вводили механизацию и автоматизацию в производственные процессы. В результате возрастала производительность труда и снижалась себестоимость продукции. Себестоимость танка Т-34 уменьшилась за время войны примерно в 2 раза, одновременно возросла выработка на одного рабочего. Трудоёмкость производства бронекорпуса среднего танка снизилась почти в 5 раз, дизель-мотора – в 2,5 раза. Таких достижений в танкостроении не имела ни одна из воюющих стран. Аналогичные достижения советская промышленность имела в самолётостроении и в других наукоёмких и трудоёмких отраслях военной промышленности.

С мая 1942 по май 1945 годов производительность труда рабочих в промышленности СССР в целом выросла на 43%, а в оборонных отраслях — на 121%. В 1944 году себестоимость всех видов военной продукции была в среднем в 2 раза ниже, чем в 1940 году. Экономический эффект от её снижения за 1941-1944 годы составил почти половину всех расходов государственного бюджета СССР на военные нужды в 1942 году. После окончания Второй мировой войны, в 1948 году, СССР достиг довоенного уровня производства! В 1952 году СССР в 2,5 раза превысил уровень производства 1940 года! Только за годы четвертой пятилетки ряды рабочих увеличились на 11 млн. человек.

Кстати сказать, что указанные факты послевоенного развития СССР однозначно указывают на недостоверность сведений о наших безвозвратных потерях людей во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Достаточно сказать, что всего в 1940 году в народном хозяйстве было занято 33,9 млн. рабочих и служащих, 29 млн. колхозников. Официально объявленные при Б. Н. Ельцине потери СССР во время войны около 30 млн. чел. советских людей в любом случае должны были отбросить СССР в своём развитии на десятки лет назад. В действительности СССР в темпах своего послевоенного развития значительно опережал все страны мира.

Именно превосходство СССР в экономическом развитии над другими странами мира вело другие государства, в том числе страны Восточной Европы, к социализму и экономической взаимопомощи с Советским Союзом. СССР делал всё возможное для успешного налаживания мирной жизни в восточноевропейских странах и ГДР. СССР с 1947-1949 годов отказался от репарационных платежей и поставок с Венгрии, Румынии, Болгарии (бывших союзниц гитлеровской Германии), а с 1951 года — и с ГДР. Миллиарды долларов были оставлены в указанных странах для их развития.

Страны Восточной Европы, в отличие от стран Европы Западной, в которой утвердились США, в 1945 году лежали в руинах разрушенных городов и сёл. Зачастую во время войны союзники СССР специально уничтожали промышленность стран, которые после войны должны были войти в сферу влияния Советского Союза.

США и Англия стремились оставить Красной Армии не города с заводами и фабриками, а груды битого кирпича, разрушенного бетона и искореженного металла. Когда наши части 25 апреля 1945 года подошли к крупнейшему в Европе индустриальному центру в Чехословакии, который всё время войны производил для Германии огромное количество военной техники, бомбардировщики 8-й воздушной армии США разбомбили заводы «Шкода» в Пильзене. Они сбросили на заводы 638 тонн бомб. Дрезден тоже разбомбили, когда наши части находились в 60 км от города.

Разрушенные города надо было восстанавливать, и сделать это в короткий срок без социалистического общественно-политического строя и помощи СССР Восточная Европа не могла. Сегодня Запад наших солдат представляет в виде жестоких насильников. В действительности наши советские солдаты были храбрыми в бою, но скромными, стеснительными в мирной жизни русскими, советскими людьми. СССР с первых дней освобождения стран Восточной Европы начинал оказывать им помощь. Населению всех освобождаемых городов, включая города Германии, с первого дня оказывала помощь Красная Армия. Людей кормили, помогали налаживать мирную жизнь: запускали в эксплуатацию хлебопекарни, обеспечивали города теплом и светом.

В качестве примера рассмотрим Польшу, которая сегодня, выслуживаясь перед США, проявляет крайний разгул русофобии и антисоветизма. К 1945 году СССР начал предоставлять существенную материальную помощь в восстановлении Польши – частично по линии Советской армии, проводившей ряд хозяйственных работ на освобожденных территориях, частично – на межгосударственной основе. Советские солдаты приступили к восстановительным работам в Польше еще до завершения боёв в Германии. При содействии Советской армии и специалистов из СССР в Польше было восстановлено более 8 тыс. км железнодорожных путей, свыше 100 больших, 200 средних и 1 тыс. малых мостов, 63 железнодорожные станции, около 97 тыс. км линий связи.

Советские войска передали Польше 1987 паровозов, которые достались нам в качестве военных трофеев. В результате этой помощи Польша получила в два раза больше локомотивов, чем имела до войны. В первые же дни после освобождения города было организовано питание беженцев и населения. Варшаве была оказана безвозмездная помощь в виде выделения значительных запасов зерна и продуктов (60 тыс. тонн хлеба), медикаментов. Советские саперы обезвредили более 2 млн. боевых мин и бомб, оставленных немецкими войсками в Варшаве. После восстановления электроснабжения в Варшаве из СССР прибыла первая партия в 30 троллейбусов для организации движения в левобережной части города.

В 1947 году в связи с засухой в Польше СССР направил в качестве гуманитарной помощи тысячи тонн зерна и других видов продовольствия. Благодаря этому в стране удалось избежать масштабного голода. К началу 1945 г. Варшава была разрушена на 85%. Промышленная инфраструктура и объекты достопримечательности были уничтожены на 90%, жилые дома – на 72%. В сотрудничестве с архитекторами Ленинграда в 1945–1950 гг. был частично завершен колоссальный по своим масштабам и затратам проект по воссозданию исторического облика Варшавы. Для этой цели использовалось огромное количество документов, находившихся на тот момент в государственных архивах СССР.

СССР вместе с Польшей гордился реализацией проекта по восстановлению исторического облика Варшавы. Работы были проведены с таким уровнем качества, что Варшавский Старый город внесли в список мирового культурного наследия ЮНЕСКО. А ведь возраст данного комплекса исчислялся всего лишь несколькими десятилетиями. На примере Польши, очевидно, что страны Восточной Европы были заинтересованы в сотрудничестве с СССР. Советский Союз, переживший страшную войну, тоже был заинтересован в экономическом сотрудничестве с приграничными странами, так как такое сотрудничество сближало страны и увеличивало безопасность СССР. По решению экономического совещания представителей Болгарии, Венгрии, Польши, Румынии, СССР и Чехословакии, проходившего в период с 5-го по 8-е января 1949 года в Москве, был создан Совет экономической взаимопомощи (СЭВ).

В феврале 1949 года в СЭВ вступила Албания (с 1961 односторонне перестала участвовать в работе Совета), в сентябре 1950 — ГДР, в июне 1962 — МНР, в июле 1972 — Республика Куба, в 1978 г. – Социалистическая Республика Вьетнам. Именно СЭВ, роли в нём СССР обязаны страны Восточной Европы своим быстрым восстановлением и развитием после Второй мировой войны. На совещании руководителей восточноевропейских стран в начале января 1949 года в Москве, провозгласившем создание СЭВ, глава советского правительства И. В. Сталин, в частности, сказал следующее: «Видимо, в ваших странах будут расти потребности в нефти, газе, другом промышленном и энергетическом сырье. Мы, конечно, будем его поставлять на льготных условиях, но у вас есть собственные ресурсы такого сырья, особенно в Албании и Румынии. Пусть его не так много, как в СССР, но его нужно по-максимуму использовать и перерабатывать. И проводить тщательную геологоразведку.

Строить длинные трубопроводы в Восточную Европу из нашей страны — это дорого, долго и наверняка приведёт к тому, что вы "привыкнете" к этим поставкам, забросите ваши отрасли по переработке такого сырья и геологоразведку. А, если у нас возникнут временные проблемы с добычей или транспортировкой, или, если у вас резко подскочит потребление, — вероятно, будете обвинять СССР в срыве поставок и требовать их увеличения.

В любом случае, сырье для промышленности и энергетики лучше перевозить в ваши страны разными видами транспорта, чтобы не привязываться к одному виду транспорта, например, трубопроводному, ибо это вредно по многим причинам. Но объемы таких перевозок не должны расти как грибы после дождя: объемы эти должны зависеть и от вашего спроса, и от того, как вы будете относиться к вашей энергетике, геологоразведке и к использованию наших поставок. " Но после смерти Сталина СССР в отношениях со странами СЭВ мало учитывал свои экономические интересы.

В период с 1949 по 1953 годы и до 1958 года СССР следовал курсу, намеченному на 2-м заседании сессии СЭВ в августе 1949 года. Торговля между участниками велась на основе долгосрочных соглашений, для выполнения странами планов индустриализации безвозмездно друг другу передавалась техническая документация, производилось взаимное согласование народно-хозяйственных планов, специализации и кооперирования производства.

Отличительной чертой отношения СССР со странами СЭВ являлись честность и бескорыстность. Советский Союз способствовал развитию промышленности данных стран в опережающих другие страны темпах и открывал для всех граждан стран СЭВ одинаковые возможности для образования, служебного роста, улучшения жилищных условий, повышения материального и духовного уровня.

Мнение, выраженное в публикации Леонида Масловского, является его личной позицией и может не совпадать с мнением редакции сайта телеканала «Звезда».

«Русские делали всё сразу». Как генерал Берзарин вернул Берлин к жизни ⁠ ⁠

Этому человеку – первому послевоенному коменданту Берлина генералу Николаю Берзарину – Берлин и его жители обязаны в буквальном смысле слова жизнью. Но сегодня об этом его подвиге мало кто помнит. Наша соотечественница из Германии Екатерина Деттмеринг стала идейным вдохновителем проекта «Последний подвиг Николая Берзарина». И сегодня выставка о нём переходит из онлайна в офлайн, рассказывая об этом необыкновенном человеке.

– Как родилась идея выставки, посвящённой первому советскому коменданту Берлина – генералу Николаю Берзарину?

– Идея родилась из личного опыта. Я уже 15 лет живу в Германии, а мои дети ходят в двуязычную школу. И вот везёшь детей в школу, включаешь в машине радио, а по радио постоянно какой-то негатив в отношении России. Обратно еду – то же самое. Как-то сидим в кафе, а там новости по телевизору. И половина эфирного времени посвящена визиту Путина в какую-то страну. Сам факт меня потряс: про Меркель одну минуту, а про Путина – пять. И, разумеется, в негативном контексте.

Екатерина Деттмеринг

Как только наступает 9 мая, весь этот негатив о России выплёскивается с удвоенной силой, и мне всегда хотелось понять, почему.

Однажды я услышала, как моим детям сказали, что Германия, оказывается, самая пострадавшая страна во Второй мировой войне. Когда я услышала эту фразу в первый раз, то подумала, что это случайность. Но потом я слышала её снова и снова, и поняла, что просто существует такая точка зрения.

Для меня это открытие оказалось большим стрессом. Мне было очень неприятно. И захотелось что-то сделать, как-то закрепить в головах моих детей и их сверстников, что же всё-таки было на самом деле. В нашей русско-немецкой школе делают презентации к 9 мая, где дети рассказывают о своих воевавших прадедушках, но такие мероприятия, разумеется, не проводятся в немецких школах, и даже в школах с русским языком всё очень сильно зависит от желания, инициативы учителя и контингента учащихся конкретного класса.

Среди моих немецких знакомых есть те, кто до сих пор переживает, что они не победили в 1945 году. При этом сами они в то время ещё даже не родились – им 40 – 50 лет. Но есть и другие немцы, которые знают и помнят свою историю. Помнят, как пришли советские войска, и сразу же закончился голод. Однажды один из них спросил меня: «А ты знаешь, почему площадь носит имя Bersarinplatz?» А я и не знала, кто такой Берзарин. И пошла гуглить.

Я перебрала очень много тем в поисках той, которая могла бы быть интересна и понятна детям, вызывала бы положительные эмоции и объединяла бы русских и немцев. И всё время всплывало имя Николая Берзарина. Директор Германо-российского музея «Берлин – Карлсхорст» пригласил меня познакомиться с их архивами, где я прочитала множество документов того времени и поняла, что действительно нужно делать выставку именно о Николае Берзарине с упором на восстановление Берлина после окончания войны.

В процессе поиска темы мне довелось ознакомиться с историей движения «Трюммерфрауэн» – немецких женщин, которые работали на разборе завалов. Это движение существовало во всех городах Германии. Но недавно появилась книга, в которой говорится, что это миф, и этих женщин придумала советская пропаганда. Для Берлина это нонсенс. В моём доме жила женщина, которая как раз работала на разборе завалов и благодаря этому получила квартиру в сталинском доме на Карл-Маркс-аллее. Как это её не было? И таких женщин много. То есть мы видим очередную попытку переписать историю.

А самое главное, что это движение организовал как раз командующий 5-й ударной армией, участвовавшей в штурме Берлина, генерал Николай Эрастович Берзарин. Когда 24 апреля 1945 года его назначили первым советским комендантом Берлина, первое, что он сделал, это организовал расчистку завалов в аэропорту, чтобы там могли приземляться самолёты из СССР с гуманитарной помощью.

Генерал Н. Э. Берзарин в окружении советских офицеров, 16 – 20 апреля 1945 г. Перед взятием Зееловских высот. Фото: bersarin.artozon.ru

– Что в то время представлял Берлин? Его же очень интенсивно бомбили союзники – американцы и англичане?

– Берлин был абсолютно разрушен. Сначала гитлеровские войска превратили город в сплошные баррикады, чтобы не прошли советские танки, взорвали двести с лишним мостов и сознательно отрезали жителей центра и рабочих районов с высотными домами от снабжения продовольствием. Сами здания были разрушены или серьёзно повреждены. Американские и английские лётчики сбрасывали фосфорные бомбы на Берлин, и весь город горел, превращаясь в руины.

Люди голодали уже в течение нескольких недель. Водопроводная система была разрушена, и люди пили воду из реки Шпрее, куда сливалось и сбрасывалось всё, в том числе и трупы. Начался тиф, многие просто умирали на улицах. Не было электричества. Можно смело утверждать, что, если бы не советские войска и не организационный талант Берзарина, город попросту вымер бы и разрушился, и никакого Берлина бы не было.

– Пишут, что Берзарин буквально сразу организовал выпуск талонов на питание для всех жителей города, это так?

– Да, прямо в первые дни. Причём был такой эпизод: из-за обстрелов был повреждён пункт раздачи еды, и его временно закрыли. Так к советскому командованию тут же прибежала делегация из немцев со словами: чем вам помочь, может, кого-то расстрелять? Только возобновите работу пункта раздачи еды. Для местного населения, на самом деле, был большой шок, что Красная армия их кормила, а не уничтожала.

– Самое поразительное, как быстро удалось наладить мирную жизнь в Берлине. Уже в мае 45-го было открыто метро, пошли автобусы…

– Да, именно! Русские делали всё сразу. Я хочу ещё видео сделать на эту тему – мне хочется передать темпы преображения и возрождения города. У Берзарина оказались прекрасные дипломатические таланты – он сумел договориться со всеми, привлёк население к восстановлению города.

Почему женщины стали работать на расчистке завалов? Их не загоняли туда силой. Им стали платить за эту работу повышенной нормой питания – как для мужчин, занятых тяжёлым трудом. А потом ещё и жильё давать. Очень быстро открылись детские сады и школы, где женщины могли оставить своих детей. Просто комплексно подошли к вопросу. Поэтому население, когда увидело, что им дают еду, а не убивают, начало сотрудничать с советским командованием. Человеческий прагматизм победил. Поэтому и получилось так быстро восстановить город.

– В Берлине ведь и филармонии уже в мае заработали? Стали выступать симфонические оркестры, открылись 30 кинотеатров…

– Да, жизнь в буквальном смысле забурлила. Организовали радиопередачи, которые транслировались на всю Германию и рассказывали о происходящем в Берлине. Эти передачи были исключительно популярны. И в Берлин пошла миграция со всей страны. Сначала было напечатано два миллиона карточек на питание – по количеству жителей. Но буквально через пару недель население города увеличилось ещё на 800 тысяч человек. Видимо, с одной стороны, вышли из подполья те, кто прятались, а с другой – в Берлин потянулось очень много людей искусства, узнавших, что там их будут кормить и давать работу.

Николай Берзарин сумел объединить усилия всех. Дал людям возможность проявить себя с лучшей стороны. Отсюда и такой невероятный эффект восстановления мирной жизни.

– Уже после своей трагической гибели в июне 1945 года он стал почётным гражданином Берлина. Но после объединения его фамилию исключили из этого списка. А почему потом восстановили?

– После объединения Германии произошла в некотором роде зачистка всего, что было в советское время. Но Николай Берзарин столько всего успел сделать за те 54 дня, которые он был комендантом Берлина, что в 2003 году историки и общественники объединились и доказали, что он очень достойный человек, которому необходимо вернуть звание почётного гражданина Берлина.

У него действительно уникальная биография очень хорошего человека. Когда он стал комендантом Берлина, то встретился с представителями всех партий, кроме нацистской, которая была запрещена. Встретился с представителями всех конфессий. Он поощрял возобновление политической деятельности, помог организовать органы местного самоуправления, по его указанию в школах было возобновлено преподавание Закона Божьего. То есть он дал возможность работать всем.

– Сейчас выставку «Последний подвиг Николая Берзарина» можно посмотреть онлайн. Но у вас есть планы также показать её и в немецких школах…

– Осенью мы провели мероприятие на открытом воздухе совместно с общественной организацией, которая уже 20 – 30 лет проводит уличные детские мероприятия – устраивают тематические игры. Все части для игр они делают из дерева своими руками. Когда я обратилась к ним со своей идеей, оказалось, что многие из них родом из района Фридрихсхайн и знают площадь Берзарина, а у кого-то бабушки занимались разбором завалов. Они предложили сделать игру, моделирующую процесс разбора завалов, а я решила провести экскурсию. Мы показали Берлин до войны, во время войны, и как он восстанавливался после войны. В контексте восстановления города я рассказывала про Берзарина и его роль в этом восстановлении. Этот подход оказался верным, поскольку очень многие жители района Фридрихсхайн хорошо знают историю движения «Трюммерфрауэн», и то, что его создал и серьёзно поддержал именно Берзарин, вызывает у них положительные эмоции.

Мероприятие памяти генерала Берзарина в районе Фридрихсхайн, Берлин

После этих трёхдневныхэкскурсий мне предложили выступить со своим проектом в школах, но потом начался строгий карантин. Некоторые школы открылись только на прошлой неделе. Сейчас проведём консультации с преподавателями, чтобы обговорить, как мы впишем нашу выставку в уроки, и я попробую заинтересовать школьников темой Берзарина.

В Берлине существует порядка 20 школ гимназиального уровня, где изучают русский язык, есть несколько начальных школ, так что потенциальная аудитория немаленькая. Самое главное, что есть запрос и есть поддержка.

Мы также поговорили с Берлинским университетом имени Гумбольдта. Они нас тоже поддержали и согласились принять нашу выставку на двух языках. Но когда конкретно, пока сказать сложно из-за действующего карантина.

Ещё у нас запланирован детский шахматный турнир имени Берзарина, и там мы тоже будем показывать нашу выставку. У нас там будет почётный гость – Анатолий Карпов, который уже дал своё согласие. На самом деле, турнир должен был состояться в октябре 2020 года, но из-за карантина его пришлось перенести на 2021 год.

Потенциальная аудитория у нас большая, но очень сложная и требует особого отношения. Если просто поставить выставку, то многие, скорее всего, пройдут мимо. Поэтому необходим индивидуальный подход, ведь нужно достучаться до каждого. Каждый посетитель выставки должен уходить с чувством, что Берзарин – очень классный человек, настоящий пример для подражания. А ещё лучше, если каждый ощутит родственную связь с Берзариным на эмоциональном уровне, например, потому что он всех накормил, дал лекарства, поддержал, и чья-то бабушка или мама благодаря ему остались живы. Нужен очень личный подход. Хотелось бы, чтобы через десять лет каждый житель района Фридрихсхайн, а может и всего Берлина, стал бы большим фанатом Берзарина. Вот скажешь Берзарин, и у человека тепло на душе.

Самое главное, мне хочется, чтобы поколение моих детей и их сверстников жило в гармоничном мире без жажды глобального реванша и не искало бы врагов в других странах.

Экскурсию по выставке «Последний подвиг Николая Берзарина» в московской школе № 2094 ведут школьницы. Фото: Последний подвиг Николая Берзарина / «Фейсбук»

– В России также будут мероприятия в рамках проекта: выставка «Последний подвиг Николая Берзарина» сейчас открылась в московской школе № 2094, а потом она переедет в школу в Зюзино, где долгие годы работала библиотекарем младшая дочь Николая Берзарина Ирина, где учились и учатся сейчас его внуки и правнуки. Также выставка будет представлена в Музее вооружённых сил и в павильоне «Рабочий и колхозница» на ВДНХ, где местная шахматная школа также проведёт шахматный турнир с участием Анатолия Карпова, – рассказала Наталья Андросенко из региональной общественной организации «ОЗОН», создавшей проект «Последний подвиг Николая Берзарина». – Часть экскурсий провели мы сами, а дальше совместно с учителями школы мы обучили несколько команд юных экскурсоводов, начиная с 7 класса. В ближайшие недели будут проходить по две экскурсии в день — для всех классов и всех учащихся школы. У нас очень большой запрос, нам буквально каждый день пишут или звонят те, кто хотел бы, чтобы выставка приехала к ним в школу. Есть заявки из Санкт-Петербурга и Севастополя. Надеемся, что уже осенью выставка откроется в школах и кадетских училищах Москвы и Московской области, охватив более 13 тысяч человек.

3.9K постов 8.6K подписчика

Правила сообщества

Главное правило сообщества — отсутствие политики. В качестве примера можете посмотреть на творчество группы Sabaton. Наше сообщество посвящено ИСТОРИИ Второй Мировой и Великой Отечественной и ни в коей мере не является уголком диванного политолога-идеолога.

Посты, не содержащие исторической составляющей выносятся в общую ленту.

ЛЮБАЯ политика. В том числе:

— Публикация материалов, в которых присутствуют любые современные политики и/или политические партии, упоминаются любые современные политические события.

— Приплетание любых современных политических событий, персон или организаций.

— Политико-идеологические высказывания, направленные в сторону любой страны.

— Использование идеологизированной терминологии («совок», «ватник», «либерaст»).

— Публикация материалов пропагандистских сайтов любой страны.

За нарушение данного правила администрация оставляет за собой право вынести пост в общую ленту, выдать пользователю предупреждение а так же забанить его.

Примечание: под современными политическими событиями подразумеваются любые политические события, произошедшие после 16 октября 1949 года.

Помимо этого:

— Оправдание фашизма, нацизма, неонацизма и им подобных движений.

— Публикация постов не по тематике сообщества.

— Провокации пользователей на срач.

Ну и всё, что запрещено правилами сайта.

Спасибо, очень интересно, никогда об этом не слышал.

И правда, очень бы хотелось. Причем не только в Германии.

А кто слева от Берзарина с царскими наградами?

И вот везёшь детей в школу, включаешь в машине радио, а по радио постоянно какой-то негатив в отношении России. Обратно еду – то же самое. Как-то сидим в кафе, а там новости по телевизору. И половина эфирного времени посвящена визиту Путина в какую-то страну. Сам факт меня потряс: про Меркель одну минуту, а про Путина – пять. И, разумеется, в негативном контексте.

Тетка врет, как дышит.

Я ни разу не наблюдала ничего подобного. Пять минут о визите Путина в другую страну? Не бывает такого на немецком телевидении.

И да, смешно, как она расписывает ненависть к русским и тут же сообщает, что в одном только Берлине 20 гимназий с изучением русского языка и ее идеи поддерживает интеллигенция.

У тетки явно проблемы с логикой.

Екатерина — замечательная женщина, побольше бы таких

Т-34-85 на улицах Берлина и пленные немцы⁠ ⁠

Советское принуждение к капитуляции⁠ ⁠

Торопливо схожу, почти сбегаю в полутёмный подвал, еле освещённый свечой.

— Товарищ майор! Прибыл командир батареи дивизионной артиллерии, назначенный поддерживать ваш батальон.

Майор Яковлев, не теряя времени, знакомит с обстановкой и ставит по карте задачу.

— Батальон наступает вдоль Шпрее по Бреслауэрштрассе… К исходу 29 апреля должен выйти в район Александерплац… Вот здесь! — Он обводит карандашом несколько прямоугольников на карте и продолжает: — Ваша задача неотступно следовать и поддерживать огнём 9-ю роту… Связь по телефону.

Повторив задачу, прощаюсь и торопливо иду к выходу. На улице стрельба. Немцы засели в нескольких больших домах и поливают Бреслауэрштрассе пулемётным огнём.

«Хватит работёнки!» — думал я и привычно фиксировал ближайшие огневые точки немцев.

Было немного страшновато выходить на обстреливаемую улицу, но раздумывать было некогда, и я побежал. Тотчас же пронзительно визгнули рядом немецкие пули. Я пригнулся, но продолжал бежать. Я был уже совсем близко от тёмной арки, когда в пяти метрах тяжко грохнул взрыв фаустпатрона. Меня швырнуло взрывной волной об стену, и я ненадолго потерял сознание. Очнувшись, ощупал себя. Лицо и руки в крови, но, кажется, ничего серьёзного. Я поднял голову, пулемётная очередь снова прижала меня к асфальту.

«Надо бежать, — подумал я, — не то не успею поставить задачу батарее».

Я вскочил и снова побежал. Теперь я бежал короткими перебежками, то прячась на минутку за выступами стен, то забегая отдышаться в подъезды разрушенных домов. Батарея стояла у железнодорожного моста. Ознакомив людей с обстановкой, я приказал выкатить два орудия за угол прямо на улицу и хорошенько прочесать дома, откуда отстреливались немцы.

Первым открыло огонь орудие Героя Советского Союза сержанта Тяпушкина. Надо было видеть, как работали артиллеристы. Пули свистели около них, но это словно подхлёстывало номера. Я указал им замеченные мною огневые точки, и через минуту их не стало. Ещё и ещё выстрелы, и одна за другой стали смолкать и скоро совсем смолкли ещё четыре огневые точки немцев. Над домами, куда били орудия, поднялись клубы дыма, дождём валились кирпичи, сыпалась штукатурка… Ещё несколько минут, и можно было разглядеть, как в разных местах улицы стали подыматься бойцы девятой роты. Они шли почти открыто, на ходу поливая из автоматов окна домов. Ответный огонь врага смолкал. Лишь где-то правее, там, где стояли наши танки, были слышны взрывы фаустпатронов…

Задача была выполнена. Пехота пошла вперёд.

Я бросился к отважным орудийным расчётам, не помня себя от радости. Мне хотелось (и я был готов это сделать) расцеловать их за точную и хорошо слаженную работу. Ведь это были мои расчёты! В этот момент я вместе с ними торжествовал победу. Я понимал, что впереди ещё много дела, но сейчас-то была победа!

Но как раз в тот момент, когда я был уже у орудий, мы увидели солдата. Он бежал вдоль улицы, не обращая внимания на пули. Это был танкист — высокий, плотный, весь измазанный в масле. Он тяжело дышал, но ещё на ходу стал объяснять, что из четвёртого этажа дома, уже захваченного нами, немцы бросают фаустпатроны и не дают двинуться нашим танкам.

Он указал мне это место. Там уже пылал один из наших танков, зажжённый фаустниками. Вся беда, говорит он, в том, что ни одна боевая машина не может пройти под аркой через узкие ворота, чтобы добраться до осиного гнезда. Положение было затруднительное. Чтобы выдвинуть туда орудие, надо ослепить уцелевшие огневые точки немцев. Но как это сделать? В этот миг я увидел, как второй танк выстрелил из пушки. На минуту всё вокруг него исчезло в облаке белой известковой пыли, поднятой взрывом. И меня словно осенило.

— Вот если бы ваши ребята сделали ещё пяток таких выстрелов по грудам щебня, — сказал я, — то тогда можно было бы подкатить орудие…

— За этим дело не станет, — обрадованно сказал танкист. — Не пять, а десять раз бабахнем.

И он, довольный, побежал к танкам.

Я приказал расчёту приготовиться. Номера бросились к орудию. Через две минуты танк открыл огонь из пушки по грудам щебня. Над тем концом улицы, где еще были немцы, поднялись огромные клубы известковой пыли, в которой скрылись дома и вся улица. Я дал знак, и расчёт быстро покатил орудие к арке. Ещё минута, и орудие исчезло в её темной дыре. Обнаружить цель было недолго. Вместе с грохотом очередного фаустпатрона грянул первый выстрел моей пушки. Из окна четвёртого этажа полетели кирпичи, посыпалась штукатурка. Ещё несколько выстрелов, и рядом, в уцелевшем окне, показалась рука, размахивающая чем-то белым. Я приказал прекратить огонь.

Немецкие солдаты, подняв высоко руки, вышли из дома.

Штурм Берлина (Воспоминания, письма, дневники участников боев за Берлин), 1948г

Младший лейтенант Михаил Петрович Жуков — летчик 3-й эскадрильи 158-го истребительного авиаполка ПВО. Аэродром Гривочки. 9 июля 1941 года⁠ ⁠

24 июля 1956 года. Встреча боевых друзей, защитников Бресткой крепости. (ст. л-т Семененко, ст. л-т Зориков, майор Гаврилов)⁠ ⁠

". Это случилось в июле 56-го в Москве.
Мы уже вспоминали ту первую, немногочисленную встречу героев Бреста: военное ведомство организовало в ЦДСА вечер, посвященный 15-летию обороны крепости. Утром гости вышли в палисадник возле гостиницы. Общались, кто-то смотрел газеты. Фотокор журнала «Советская женщина» Марк Ганкин работал с Раисой Абакумовой (военфельдшер 125го стрелкового полка, она спасала наших красноармейцев, до конца защищавших крепость. В форту под руководством Раисы Ивановны был организован небольшой госпиталь… ) — искал ракурс, чтоб снять портрет.

«Никто не заметил, когда около скамейки появился худощавый, лысоватый и рыжеволосый человек в простой полосатой рубахе, — напишет Сергей Смирнов. — Левый рукав был пуст почти до самого плеча. Он остановился у скамейки и молча, странным пристальным взглядом смотрел на Семененко и Гаврилова… Только чуть-чуть подёргивалась, как от нервного тика, его небритая щека. Как-то машинально Семененко поднял голову и поглядел на незнакомца. И вдруг не то крик, не то стон вырвался у него, и, стремглав вскочив со скамьи, он бросился к однорукому. А вслед за ним также вскрикнул и кинулся к нему Гаврилов. Обнявшись, прижавшись щекой к щеке, они плакали в голос, громко, не обращая внимания на прохожих…»

Все вокруг замерли. Ганкин был потрясен не меньше других, но профессиональный инстинкт оказался сильней. Пленочный аппарат не сравнить с нынешними, мгновение ловилось только первым щелчком: пока прокрутишь, ускользнет кадр. Но фотокор сработал с одного выстрела.

Снимок вобрал всю скорбь ушедшей войны. Фотограф не «Правды», «Известий» или «Огонька» — не хватавшего с неба звезд журнала для женщин запечатлел то, что мало кому удавалось.

Марку Яковлевичу Ганкину было 44 года, и обрушившейся славы хватило бы на всю оставшуюся жизнь. Снимок получил золотую медаль Международной фотовыставки в Берлине, его перепечатали журналы со всех континентов.
.
Но обратимся к снимку. Сколько было таких встреч, когда защитники крепости, вглядевшись, узнавали друг друга! Позже, когда съезжались в третий, пятый раз — уже другое, а здесь был первый!

Им многое пришлось пережить: на Родине побывавшие в плену считались людьми второго сорта, почти предателями. Они долго жили согнувшись, не физически — морально, их все время проверяли. Пропустили через фильтрационные лагеря — одних еще в Германии, других в Союзе. И сколько людей были оклеветаны теми, кто хотел себя поскорей показать! Опрашивали всех: что ты знаешь про такого, а что про такого? И достаточно было полпредложения, чтобы судьба человека ломалась — после немецких концлагерей его ждали лагеря советские.

Эти трое однополчане в буквальном смысле — из 44-го стрелкового полка. Майор Петр Гаврилов был командир полка, старший лейтенант Александр Семененко — помощник начальника штаба, старший лейтенант Николай Зориков — интендант. Война застала их в разных местах. Во время обороны стихийно складывались новые подразделения: где оказался, на том участке и вливался, там и были свои.
Зорикову оторвало руку у Северных ворот. В книге «Героическая оборона» нет его воспоминаний: среди выживших защитников крепости Николай Иванович умер одним из первых — от туберкулеза через пять лет после снимка. «Скромный был человек, никуда не вылезал, — делится Татьяна Ходцева. — Говорил, какие мои заслуги… А про него вспоминали: залит кровью, рука болтается на нитке, а он мечется, ищет машину, чтоб вывезти со склада продовольствие, фураж…».
Фамилия старшего лейтенанта Семененко значится в «Приказе № 1»: по рекомендации капитана Зубачева его назначили начальником штаба сводной группы. Но пробраться на восточный участок казарм старлей не смог и до самого конца находился в районе 333-го полка, командовал группой бойцов.
После войны Александр Иванович Семененко жил и работал в Николаеве. Умер за письменным столом, когда писал новогодние поздравления друзьям. Мемориальному комплексу пришла по почте такая открытка — через несколько дней после смерти отправителя.
У майора Гаврилова сложилось удачнее — в сравнении с тем, как могло быть. После освобождения из плена в мае 45-го и спецпроверки его восстановили в звании и назначили начальником лагеря японских военнопленных в Сибири.
В 1947 году при сокращении армии уволили на гражданку.
В 1957 году по ходатайству Сергея Смирнова Петр Гаврилов единственным из выживших участников обороны был представлен к званию Героя Советского Союза. Умер в январе 1979 года в Краснодаре, похоронен на Гарнизонном кладбище Бреста. . "

Санинструктор 393-го отдельного батальона морской пехоты Надежда Степановна Лихацкая в освобождённом Новороссийске. 1943 год⁠ ⁠

Награждена медалями «За Отвагу», «За оборону Севастополя» и орденом Отечественной войны II степени.

«У обгорелого каменного дома на перекрёстке стоит девушка в защитном комбинезоне. Это медицинская сестра Надя Лихацкая. Бойцы горячо поздравляют сестру Надю. Её наградили третьим орденом. Она защищала Севастополь. Вчера она отвоевала у немцев Новороссийск. Дом, у которого она прислонилась, — её дом. Пять суток она держалась здесь с бойцами. Продовольствие и боезапасы были на исходе. Лётчики сбросили им всё необходимое с самолётов.

У этого дома сегодня произошла трогательная встреча бойцов с пилотами-штурмовиками. В благодарность за хорошую штурмовку немецких танков, окруживших дом, Лихацкая от имени бойцов отряда поднесла одному из офицеров — лётчиков скрипку, чудом уцелевшую в этом доме на перекрёстке.

Новороссийск ещё дышит войной и только-что закончившимся боем. С гор надвигаются сумерки. Море темнеет, вдали звучит артиллерийская канонада. Бой идёт у Волчьих ворот.»

Как виночерпий Гитлера прислуживал советским офицерам⁠ ⁠

Мне удалось повидать этих головорезов все в тот же памятный день 2 мая. Я искал вход в пресловутое подземелье, где всю войну укрывалась гитлеровская верхушка. Мне было известно, что туда можно было проникнуть из Новой имперской канцелярии по лестнице и по лифту. Однако, когда я приблизился к этому ходу, я уже не нашел его: накануне он был разворочен нашими снарядами. Берлинцы указали мне другой ход – непосредственно с улицы.

В добровольных гидах тогда недостатка не было. Сразу же после капитуляции Берлина, как только утихла стрельба, жители высыпали на улицы во множестве. В Берлине к моменту капитуляции оставалось, по-видимому, не менее двух миллионов человек. С метлами и лопатами в руках берлинцы принялись убирать с улиц щебень и кирпич. Таскали воду из колонок, искусно лавируя между падавшими отовсюду горящими головешками. Усердно растаскивали товары из полуразрушенных магазинов. И все это многие из них делали с таким будничным, деловитым видом, точно ничего особенного не случилось, точно не произошло только что на глазах их величайшее историческое событие: пала их столица, рухнуло их государство. Что это: бесчувственность? усталость? безразличие? жажда покоя?…

Следуя указаниям берлинцев, я пошел по Вильгельм-штрассе и, обогнув слева здание Новой имперской канцелярии, оказался перед входом в знаменитое подземное убежище. Вход прикрывался огромной бронированной плитой. Сейчас она была в приподнятом положении, позволяя пройти вниз. Обычно во время бомбежек особый механизм опускал эту плиту.

По крутой лестнице я сошел в убежище. Открылся длинный коридор, облицованный кафелями. Он был залит ярким светом, из кранов в стенах текла вода. Странно было видеть электричество и воду в разрушенном Берлине. В этом огромном убежище – своя электростанция, водопровод, радиоузел. Все осталось в исправности. Во всю длину коридора, оставляя лишь узкий проход посредине, лежали на нарах, на койках, а то и просто на полу раненые эсэсовцы, личные телохранители Гитлера. Исподлобья смотрели они на проходивших мимо них советских офицеров. Многодневная небритость усиливала в их лицах выражение жестокости. Более обширной коллекции отталкивающих физиономий мне не приходилось видеть. Здесь был госпиталь для этих охранников Гитлера, раненных во время боя за Новую имперскую канцелярию. Некоторые из них стонали от боли в ранах. Признаюсь, их не было жалко. По коридору сновали пленные немецкие врачи и сестры с перевязочными материалами и медикаментами. Многие эсэсовцы убежали в нижние этажи убежища, и наши бойцы проникали в глубины подземелья и выковыривали их оттуда. Эсэсовцев боялись немецкие генералы, но не русские бойцы.

Здесь уже стоял наш пост. Командовал им капитан из комендантского управления. Он пригласил меня в свой кабинет, который еще сегодня утром был одним из кабинетов Геббельса.

– Хотите вина? – спросил капитан.

При этом он взглянул на меня так значительно, что я сказал:

– Какое-нибудь особенное вино?

– Особенное в нем то, что его будет подавать виночерпий Гитлера. Ведь вся его челядь осталась здесь.

Действительно, через несколько минут худой старик в неопрятном смокинге разливал нам скверный немецкий вермут. На лице его застыла маска профессионального лакейского подобострастия.

Я сказал капитану, что хочу пройти по госпиталю и поговорить с эсэсовцами.

– Не советую. Вы видели – их тут несколько сот. А у меня, – капитан нагнулся ко мне и конфиденциально прошептал, – шесть бойцов. Пырнет вас какая-нибудь сволочь – я даже не узнаю.

Все же я пошел. Никто меня не «пырял». Смотрели злобно, но разговаривали, и я узнал от них некоторые подробности о быте подземной резиденции Гитлера, которые я использовал в этом рассказе.

Лев Исаевич Славин, «Последние дни фашистской империи».

Перед финалом они все чаще кричат Гитлер КАПУТ⁠ ⁠

Есть нечто отвратительное в агонии Германии: старая ведьма, кончаясь, кокетливо показывает свои телеса и охорашивается.

Германское информационное бюро передает: «За истекшие недели ничего сенсационного не произошло. Германское командование является хозяином положения». Каково немцам это слушать? Они-то знают, что ежедневно Гитлер теряет не менее десятка городов? Ничего сенсационного не произошло? Да, если не считать сенсацией агонию Германии. Ничего существенного не произошло, если не считать существенным потерю Германией Рура, Саарского бассейна, венгерской нефти, Словакии, Франкфурта, Маннгейма и многого иного. Да и вообще ничего не произошло, кроме таких пустяков, как прорыв Красной Армии к Вене, стремительное продвижение англичан к Бремену и американцев к Эрфурту. Жалкие лгунишки, они выдают предсмертную икоту за бравурный марш!

Немецкие газеты пишут: «На Западе, как на Востоке, наши гренадеры предпочитают смерть позору. Американцы оплачивают потоками крови каждый метр немецкой земли». А тем временем немецкие гренадеры, запыхавшись, спрашивают изумленных американцев: «Где здесь ближайший лагерь для военнопленных?» Земля Тюрингии не красна от американской крови, она бела от немецких тряпок. Если на Востоке фрицы еще упираются, то это потому, что кошка всегда знает, чье мясо она съела.

Геббельс назвал фольксштурмистов «непоколебимой скалой». А эти фольксштурмисты, несмотря на почтенный возраст, весьма подвижны. Во Франкфурте американцы взяли одного фольксштурмиста, который пробыл в рядах германской армии ровно сорок пять минут, на сорок шестую минуту «скала» подняла руки.

Судьба немцев на Рейне была решена в тот час, когда Красная Армия вышла к Одеру. Гневное дыхание наших орудий доходит до Берлина, и зондерфюрер Нежина, коменданты Мозыря или Бобруйска, печные мастера Майданека и Треблинки говорят: «Кто угодно, только бы не русские!»… Почему немцы не выстояли на Везере? Потому что мы на Одере. Легко понять несложную «стратегию» фрица: он побывал в Смоленске, теперь он должен защищать Эрфурт от американцев, а за спиной у него Красная Армия, за спиной у него тот самый смолянин, дом которого фриц сжег, семью которого убил. И вот фриц бежит на Запад — не подумайте только, что он контратакует, он спешит в плен, как в убежище.

Они кончаются не как солдаты, а как воришки, попавшие на облаву. Гаулейтеры переводят свои барыши в Швейцарию, генералы закапывают украденное добро, и где-то на дороге американцы обнаружили полотна Рубенса, вывезенные немцами из Франции. В Швецию прибыли из Гдыни восемьдесят шесть «дубовых листков», оторвавшихся от ветки родимой, или, иначе говоря, офицеров германской армии, которые предпочли шведский пунш русской воде. Эти офицеры приехали тоже с «трофеями» — с патефонами и с баянами. Так заканчивают свою карьеру «завоеватели мира».

Издыхая, они кусаются. У нас они кусаются оптом — по команде; на Западе германская армия разбрелась, и там кусаются отдельные любители. Английские корреспонденты рассказывают, как к американскому военному врачу пришла, обливаясь слезами, немка с просьбой спасти ее ребенка. Врач поехал на «виллисе». А потом нашли труп водителя: исчезли и доктор, и «виллис», и немка. Есть в Германии немало злодеев, которым нечего терять: их имена известны, преступления зарегистрированы. Эти будут кусаться до конца. Их нельзя приручить леденцами, металл уместнее.

Между тем в Западной Германии злодеи еще могут продолжать свои злодеяния. Немецкие промышленники, члены фашистской партии, жившие захватом мира, на свободе; интервьюируют их не следователи, а журналисты. Во многих городах бургомистры, назначенные оккупационными властями, заняты спасением нацистских злодеев. Я приведу цитату из секретного приказа гаулейтера Кобленца Симеона: «Официальные гражданские лица, проявившие себя в партии или на службе государству, не должны оставаться у союзников. Они должны быть заменены лицами более старшего возраста, не занимавшимися политической деятельностью и пользующимися доверием населения, необходимым для эффективного осуществления ими их долга. Такая же политика должна проводиться в отношении других лиц, занимающих низшие посты. Запрещается немцам, без разрешения партии, занимать посты по указанию союзников». Итак, Гитлер, убегая, оставляет свою тень: американцы и англичане получают не только немецкие города, но и немецких бургомистров, подобранных гаулейтерами. Если иной немец кричит: «Гитлер капут», то вполне возможно, что он выполняет директивы фашистского руководства. Гитлер проиграл войну в воздухе, на море и на земле. Он хочет отыграться под землей, в подполье. Он понял, что его армия разбита в открытом бою, он предписывает своим «волкам-оборотням» убивать исподтишка. Вот почему Германию мало победить, ее нужно укротить. Мы должны помнить об этом ежечасно, говорить это, не боясь показаться навязчивыми, — ведь от этого зависит судьба наших детей. Можно выиграть войну и проиграть мир. Эту старую истину знаем мы. Ее знают и немцы, и они хотят, проиграв войну, выиграть мир.

Мне не раз приходилось выступать против адвокатов дьявола, которые водятся в Старом и Новом Свете. Некоторые американские друзья упрекали меня за критику, на их взгляд преувеличенную и несправедливую. Между тем, выступая против покровителей так называемых «бедных немцев», я думаю об одном: о мире для всего мира. Я прочитал в одной американской газете следующее: «Мы должны пожалеть немецкую молодежь, которая, даже попав в плен, продолжает считать немцев высшими существами, а наших американских солдат нечистой помесью». Не понимаю и никогда не смогу понять, почему нужно жалеть этих невежественных зазнаек. Одна девочка говорила: «Посади свинью за стол, а она, бедняжка, и ноги на стол». Но ведь то девочка, и в газетах она не пишет. Когда один англичанин заявил, что мы не можем судить Гитлера, так как Гитлер действовал по законам, установленным им, я думал, что этого англичанина поместят в санаторий — заработался человек. Но нет, он продолжает выступать в том же духе. Моя критика английских или американских умиротворителей никак не ослабляет моих симпатий к английским солдатам, которые теперь у Бремена берут реванш за Дюнкерк, или к американским танкистам, которые режут на куски Германию. Защитники у немцев имеются повсюду — это относится скорее к политическим убеждениям, нежели к национальным пристрастиям; и для того, чтобы рассеять все недоразумения, я остановлюсь на статье известного французского писателя Франсуа Мориака. Никто меня не заподозрит в неприязни к Франции. Что касается Франсуа Мориака, то я считаю его очень талантливым писателем, который хорошо показал путь французского буржуа в Виши. Теперь Франсуа Мориак преисполнен милосердия к вчерашним тюремщикам Франции. В то время, как возродившаяся французская армия берет города Бадена и Вюртемберга, Франсуа Мориак озабочен спасением Германии. Он льет слезы над судьбой обитателей Вестфалии и Баварии. Одновременно он призывает забыть предательство предателей. Можно, конечно, объяснить это тем, что Франсуа Мориак католик. Однако католики не квакеры и не вегетарианцы. В Испании католические священники благословляли фалангистов, которые расстреливали женщин, стариков, детей. Католики умеют проливать не только слезы, но и кровь; что касается дыма кадильниц, то это обыкновенная дымовая завеса, прикрывающая отнюдь не ангельские дела. Не от избытка христианского всепрощения Франсуа Мориак заступается за немцев: его пугает мощь Советского Союза. Мне хочется спросить французов: неужели мало было уроков? Неужели Франция уже забыла, чем кончился Мюнхен? Позор Парижа, казни заложников, газовые бараки возле Страсбурга, голод и медленное истребление пленных — все пришлось пережить французскому народу. А потом выходит Франсуа Мориак и, будто не было роковых лет, повторяет: «Нам грозит триумф Советской России. Если мы будет мстить немцам, восторжествует красное зарево. » Страшно. Отвратительно. И трудно понять, как эти строки написаны рукой француза, написаны в Париже, который узнал освобождение только потому, что Советская Россия выстояла, не продала чести за чечевицу «независимости» Виши, потому, что Советская Россия не прощала, не прощает и не простит фашистской Германии.

Конечно, не Франсуа Мориак делает погоду, но немало у него архивлиятельных единомышленников; эти не всегда друзья Франции, но они всегда защитники «бедных немцев», и они всегда враги Советского Союза. Если адвокаты дьявола добьются своего, мир будет проигран, и «волки-оборотни» через несколько лет перейдут от мелких убийств к большой войне. Германию нужно хорошо прочесать, особенно проверив тех, кто сейчас прикрывается белыми тряпками.

Упорствуя на Востоке и сдаваясь на Западе, немцы хотят спасти не только свою шкуру, не только награбленное добро, но и тот аппарат, который должен подготовить третье мировое побоище. Адвокаты дьявола в Америке, в Англии или во Франции понимают это; и все же они защищают злодеев: эти адвокаты боятся не разбойников, а судей — как в дни Мюнхена, им всего страшнее свои народы и сила Советского Союза. Но теперь не 1938 год. Мир увидел, что такое Красная Армия. Фрицы могут сдаваться американцам: это их дело. В конечном счете у них остался этот выбор: кому сдаваться; только в этом отношении «германское командование остается хозяином положения». Впрочем, не все ли равно, кому сдается тот или иной фриц? Ведь есть коалиция, есть совесть народов; и нежинский зондерфюрер, отведав американского сала, отрыгнет на русской виселице. Крепок наш боевой союз, не разбить его никаким плакальщикам и никаким клеветникам. Чем быстрее придет конец, тем лучше. Пусть фрицы сдаются хотя бы Франсуа Мориаку, я не возражаю. Мы радуемся, что французы подошли к Штутгарту. Мы радуемся, что англичане подходят к Ганноверу и Бремену. Мы радуемся, что американцы у Эрфурта, у Веймара, у Нюрнберга. Друзья нам не раз помогали: разве мы забыли труд американских рабочих, отвагу союзных моряков и летчиков? Мы рады, что наш январь принес союзникам такой апрель. Радуясь, мы заняты делом: Веной. Будет вскоре и Берлин. И май в этом году будет действительно маем.

7 апреля 1945 г.

Илья Григорьевич Эренбург, «Война. 1941-1945», Издание 2004г.

Германия после Второй мировой войны

От «Больного европейца» до «Экономической суперзвезды»

Нужно понимать, что последствия войны для Германии были, мягко говоря, катастрофическими: объём производства в 1946 году составлял лишь треть от довоенного, производство стали сократилось в семь раз, добыча угля — в два раза, сельское хозяйство было отброшено на 30 лет назад. В войне погибло около семи миллионов немцев, более десяти миллионов остались без крыши над головой, разрушено было каждое пятое строение, жилых построек осталось незначительное количество. Германия находилась по уши в долгах: ей предстояло выплатить почти 15 миллиардов долларов репараций, рост военных расходов привёл к постоянному дефициту бюджета, покрываемому новыми займами и печатью ничем не обеспеченных денежных знаков (За девять лет (1935–1944) государство увеличило объём денежной массы в пять раз), что вызвало рост внешнего долга, а население, тем временем, в качестве платежных средств предпочитало сигареты или носки.

После освобождения от авторитарного режима Гитлера, страны-победительницы поделили территорию Германии на зоны оккупации: Советская, Британская, Американская и Французская. Советская зона оккупации в итоге стала ГДР и на десятилетия выпала из капиталистической экономики, а территории, бывшие под управлением западных военных администраций и стали полигоном для реформ. Однако первые шаги западных оккупационных властей не были реформаторскими: в 1947 году больше половины объема экспорта Германии составляли сырьевые товары, в т.ч. уголь, кокс, лес, железный лом. Импорт почти полностью состоял из продовольственных товаров (никого не напоминает?).

Назначенные странами-победительницами власти пытались бороться с инфляцией путём запретов на повышение цен, что привело к дефициту товаров: по статистике, на одного немца лишь каждые пять лет выпускалась одна тарелка, лишь каждый пятый ребенок мог лечь в свою кровать, и только один немец из трёх имел возможность лечь в собственный гроб. Немецкие деньги служили растопкой для печи, население рассчитывалось валютой, сигаретами и кофе. В стране росла безработица, а в народе — недовольство. На улицах Германии господствовал «чёрный» рынок, на котором процветал бартер, для обмена промышленных товаров на продукты питания горожане выезжали в сельскую местность.

План Маршалла.

Перед тем как перейти к реформам, справедливо было бы отметить факт включения западной Германии в “план Маршалла”- программу помощи Европе после Второй мировой войны. В 1948 году Западная Германия получила от США в виде помощи почти полтора миллиарда долларов. Общая помощь от США составила 3.872 миллиарда долларов. Приток денег обеспечивал будущим реформаторам финансирование для проведения реформ.

Целью такой стратегии было экономическое и политическое подчинение Западной Германии влиянию США, что превращало её в форпост борьбы с коммунизмом в Европе. Другой немаловажной целью было становление Германии в качестве рынка сбыта. Цена на вывозимый немецкий уголь была занижена почти в два раза (по сравнению с рыночной), цена импортируемой американской пшеницы завышена в полтора.

О реформаторах

Для понимания того, как Германия выбралась из зыбучих песков кризиса и упадка, нужно рассказать немного о Людвиге Эрхарде, отце Германского “экономического чуда”.

Людвиг родился в Баварии 4 февраля 1897 года. В институте он стал учеником известного экономиста — Франца Оппенгеймера, под руководством которого он изучал рыночную экономику. В 1943 году Эрхард возглавил небольшой исследовательский центр, в котором смог уделить время разработке модели будущих реформ.

Эрхард был пропагандистом рыночной модели экономики и выступал с лекциями. Расцвет его карьеры пришелся на время внедрения Плана Маршалла и реформирования немецкой экономики. Сначала он стал экономическим советником при американской администрации в Баварии, в 1945 году — министром экономики Баварии, а в марте 1948 года — директором Управления хозяйства западных зон Германии.

Один из сопредседателей Христианско-демократической партии (ХДС), будущий канцлер Конрад Аденауэр привлек Эрхарда к разработке предвыборной программы. В её основу были положены принципы рыночной экономики, неприкосновенности частной собственности, но также были сохранены некоторые проявления государственного регулирования. ХДС вместе с ХСС (партией «Христианский социальный союз») образовали единую фракцию в парламенте.

В августе 1949 года прошли выборы в немецкий парламент. На них с минимальным отрывом в два процента голосов (31% против, 29.2% у социал-демократов СДПГ) победил блок ХДС/ХСС. В сентябре канцлером стал Конрад Аденауэр. Он назначил Эрхарда министром экономики. Они проработали вместе до 1963 года, когда Аденауэр ушёл на заслуженный отдых.

Денежная реформа

Для перехода от командной экономики к рынку нужно было провести денежную реформу, отменить избыточное вмешательство и регулирование цен, стимулировать частное предпринимательство. Среди всех реформ денежная была одной из наиболее важных и необходимых.

В ночь на 21 июня 1948 года администрация объявила о вводе новой валюты — немецкой марки. В ходе реформы каждый гражданин мог обменять 60 марок по курсу 1:1 (сначала 40, через два месяца — еще 20). Пенсии, заработная плата, квартирная плата пересчитывались по курсу 1:1. Первая половина наличных денег и сбережений, а также все обязательства предприятий, обменивались по курсу 1:10, а вторая временно замораживалась, с последующим обменом по курсу 1:20. Предприятия получали средства для выплаты первой заработной платы, но в дальнейшем они должны были работать за счёт своей выручки. Эти меры позволили вернуть утраченную ценность денег и резко сократить объем денежной массы. Соотношение между маркой и рейхсмаркой установилось на уровне 6,5:100. Был установлен курс марки к доллару — 3.33 марки за доллар.

Либерализация цен

Заслуга Эрхарда заключалась в том, что он, сильно рискуя, перехватил инициативу и дополнил предписания союзной администрации, планировавшей денежную реформу в отрыве от либерализации цен и отмены распределительной системы. В воскресенье — 20 июня 1948 года он выступил по радио и отменил с 21 июня контроль за ценами на большинство товаров, снял большинство административных предписаний — дав экономике необходимый глоток свободы. Введя свободные цены, государство сохранило некоторые ограничения: в качестве противовеса был принят закон “против произвольного завышения цен”, публиковались каталоги “уместных” цен. В июне было отменено около 90% предписаний, остальные сохранились.

С целью поддержания конкурентоспособности продукции, на время сохранились дотации и твёрдые цены на значимые факторы производства: уголь, чугун, сталь, удобрения, газ и электроэнергию. Цены на основные продукты питания и квартирную плату также были стабильны. Заработная плата первоначально повышалась из бюджетных средств. Но предпринятые для либерализации экономики меры, несмотря на сохранившиеся ограничения, дали мощный толчок для развития экономики.

Первые последствия

Последствия реформ Эрхарда наиболее живо описали французские экономисты Жак Рюэфф и Андре Пьетр: «Чёрный рынок внезапно исчез. Витрины до отказа наполнились товарами, фабричные трубы задымили, а на улицах засновали грузовики. Повсюду мёртвая тишина развалин уступила место шуму стройплощадок… Ещё за день до этого немцы бесцельно слонялись по городам, чтобы с трудом добыть скудную пищу. На следующий день все думали о том, чтобы производить. Вечером их лица выражали безысходность, а наутро вся нация с надеждой смотрела в будущее».

Сначала цены выросли. Индекс стоимости жизни вырос в 1948 г. с июня по декабрь с 91% до 104% (если принять уровень 1938 года за 100%), в ответ предприниматели активизировали производство. Высокая прибыль, полученная бизнесом была инвестирована в промышленность. За период с 1949 по 1951 год инвестиции выросли почти в два раза.

Несмотря на то, что левые были по-прежнему недовольны, и осенью 1948 года профсоюзы призывали к всеобщей забастовке, Эрхард верил, что ситуация стабилизируется, иначе ведь и быть не могло. Наращивание товарного выпуска привело к стабилизации, а в 1950 году — к снижению цен. Потребитель почувствовал преимущества рынка. Заработная плата стала расти вместе с ростом производительности труда. Значительным фактором роста доходов стал сверхурочный труд, не облагавшийся налогами.

Автомобильная промышленность

Не менее важным фактором для немецкой экономики стал подъём автомобильной промышленности. Немцы старались делать автомобили максимально доступными, не гонясь за идеальным качеством. Это позволило немецким автомобилям выйти на мировой рынок и конкурировать с гигантами того времени. За 4 года (1949–1953) производство автомобилей выросло почти в семь раз. Уже в 1950 году, возродившийся завод «Фольксваген» стал производить всемирно известные «жуки», способные выдержать жёсткую конкуренцию на международных рынках. Как автомобили Форда в США, Volkswagen Beetle стал всенародным и доступным в Германии.

Налоговая и финансовая политика «новой» Германии

В условиях господства в стране социалистической идеологии, серьёзной либерализации в этой области едва ли можно было достичь. Дыры в бюджете и постоянные выступления левых вынудили Эрхарда в 1948 году ввести прогрессивную ставку налогообложения для подоходного налога. Те, кто зарабатывал меньше 2400 марок в год, уплачивали 18% налог. Для самых богатых (выше 250 тыс. марок в год) была введена ставка в 95%, Те же, кто находились между этими двумя группами, уплачивали 50% от получаемого дохода. Для стимулирования экспорта предоставлялись налоговые льготы, а под крупные контракты — финансирование.

Правительство и центральный банк «управляли» рынком, используя механизмы процентной ставки и банковских резервов. За период с 1950 по 1954 год ставка учётного процента была снижена в два раза (с 6% до 3%), что сделало денежные средства доступными.

Строительство жилья

Обилие беженцев и разрушенные города вынудили немцев приступить к активному строительству новых зданий. Основной приоритет отдавался строительству бесплатного (социального) жилья, предназначенного для малоимущих семей.

У программы были следующие источники финансирования:

Первый — перечисление банками до 90% платежей по старым, ранее выданным ипотечным кредитам в госфонд жилищного строительства.

Второй — трёхпроцентный налог на стоимость земельных участков, собственники которых не предоставляли землю под строительство.

Третий — доходы от реализации товаров по плану Маршалла, перечисляемые в государственный орган жилищного кредитования (KFW), который кредитовал застройщиков.

Четвёртый — кредиты банков, обязанных выдавать не менее половины объема ссуд на финансирование строительства по ставке не выше 4.5%.

И, наконец, было использовано привлечение средств населения. Для повышения уровня благосостояния малообеспеченных немцев, стимулировалось их переселение в дома с приусадебными участками. Субсидирование, в зависимости от количества детей, составляло до 30% от всех расходов на покупку жилья, выделялись беспроцентные кредиты.

Научное развитие

Решающее значение в развитии промышленности ФРГ сыграл научно-технический прогресс и создание новейших технологий. В течение 60-х годов, общие расходы на науку и конструкторские разработки выросли в пять раз, чему в немалой степени способствовали иностранные инвестиции, в первую очередь из США и Великобритании. Для предотвращения «утечки мозгов» были приняты меры по повышению оплаты труда учёных. В результате внедрения достижений научно-технического прогресса, за 60-е годы производительность труда возросла на 60%.

Итоги Реформ

В период с 1950 по 1957 год, объём инвестиций в немецкую экономику увеличился на 81% (больше, чем в Англии и Франции). Темпы роста экономики Германии были самыми высокими среди капиталистических стран, а уровень инфляции был одним из самых низких в Европе. Доходы населения за 6 лет (1950–1956 гг.) выросли в два раза. Принятый в 1957 г. закон о пенсионной реформе повысил пенсию рабочих на 65%, а у служащих на 72%. Благодаря реформам, Германия по объёму строительства жилья на душу населения вышла на первое место. С 1953 года строилось около 500 тыс. квартир в год (для сравнения в 1929 г. — 197 тыс.).

Заключение

Ввиду некоторой схожести между “немецким экономическим чудом” и реформами в России необходимо отметить несколько важных причин, которые позволили Германии вновь стать одним из экономических лидеров Европы. Важнейшим фактором, который отличал реформы в послевоенной Германии от Гайдаровских реформ в России была последовательность проведения изменений и согласованность действий реформаторов и политиков. Благодаря совместным действиям Эрхарда и министра финансов Фрица Шеффера, а также, благодаря поддержке канцлера Германии Аденауэра, немецкая марка стала одной из самых твёрдых валют Европы, Конрад Аденауэр также помогал продвижению законов, которые были необходимы для полноценного функционирования рыночной экономики и защищал проводимые реформы как перед населением Германии, так и в парламенте. Гибкая социальная политика, возможно, замедлила реформы, но позволила избежать социального взрыва и катастрофического снижения уровня жизни беднейших слоев населения, чем неизбежно воспользовались бы левые, для прихода к власти.

В России же, первичное снижение уровня жизни (которого не избежать при проведении либеральных реформ) решили компенсировать раздачей денег различным группам населения, источником раздаваемых денег был запущенный печатный станок. Увеличение ничем не обеспеченной массы денег, привело к их обесцениванию, инфляция достигла чудовищных размеров. Такой расклад, обусловленный противоречивыми действиями правительства и Центрального банка вызвал недовольство населения и неприятие проводимых реформ и их авторов. Кроме того, в отличие от Германии, в России не было института частной собственности, а приватизация предприятий промышленности была начата только в 1992 году, да и ее методы до сих пор вызывают сомнения, соответственно, не было условий для взрывного роста промышленности, который во многом стал результатом немецких реформ и причиной их успеха. Недовольство населения проводимыми реформами испугало политиков, и руководство страны предпочло пожертвовать правительством реформаторов, которые навсегда стали ассоциироваться у большинства населения с “лихими девяностыми” и развалом страны. Тем не менее, проведённые в России реформы привели к положительным результатам, и экономика страны постепенно восстановилась, к началу 2000-х годов уровень жизни населения стал неуклонно расти. К сожалению, результаты реформ всегда обладают отложенным эффектом, что позволяет приписать заслуги реформаторов тем, кто приходит к власти вслед за ними. Таким образом, относительно благополучный период нулевых годов 21-го века, который был бы невозможен без проведённых в 1990-е годы реформ, в сознании людей тесно связан с правлением следующего президента, а роль проведённых реформ и личностей реформаторов для новейшей истории России нуждается в переоценке.

Автор: Maybe (@dark_panda365) / “Чайный Клуб”

Список использованной литературы:

1. Тимошина Т. М. Экономическая история зарубежных стран. — М.: Юстицинформ — 2003, C. 312–332. / URL.: https://knigogid.ru/books/107164-ekonomicheskaya-istoriya-zarubezhnyh-stran/toread

2. Ламперт Х. Социальная рыночная экономика. Германский путь. — М.: 1993 / URL.:http://opac.mpei.ru/notices/index/IdNotice:1274/Source:default

6. Зимина В.Д и пр. Идеи, Лидеры, Действия. T. 2.

9. Павлов Н. В. История современной Германии, 1945–2005. — М.: Астрель. — 2006. / URL.:https://mgimo.ru/library/publications/167079/

10. K.Tribe. The 1948 Currency Reform: Structure and purpose. / URL.:http://www.keele.ac.uk/depts/ec/wpapers/9810.pdf

11. Измайлов Иван . Шок не по-нашему. / «Энергия промышленного роста», № 4 [5] Апрель 2006. / URL.:http://www.epr-magazine.ru/vlast/foreign_exp/german_miracle/

12. Дмитрий Травин. Людвиг Эрхард. Drang nach Westen. / URL.: http://www.idelo.ru/255/28.html

14. Давыдова Т. Е. Концепция рыночного хозяйства: формирование, развитие, современный подход / URL.:http://www.ecsocman.edu.ru/db/msg/272102.html

15. Клаус Брюммер. Система поддержки предприятий малого и среднего бизнеса в Германии / URL.:http://rusref.nm.ru/indexpub144.htm

16. Гельмут Беттигер. Финансовая политика в период «немецкого чуда» / URL.:http://www.situation.ru/app/j_art_946.htm

18. Johannes R. B. Rittershausen. The Postwar West German Economic Transition: From Ordoliberalism to Keynesianism / URL.: http://www.iwp.uni-koeln.de/DE/Publikationen/dp/dp1_07.pdf

21.Одинцов А.В. Людвиг Эрхард и «немецкое чудо»: путь к «благосостоянию для всех». Причина успеха Германии и неуспеха России

«Я немец, европеец и христианин» Как Конрад Аденауэр возродил разрушенную войной Германию и определил будущее всей Европы

За свою историю Германия пережила немало потрясений, но ХХ век преподнес ей, пожалуй, самые суровые испытания — революции, поражение в двух мировых войнах, кризисы, разруху и тяжелое послевоенное восстановление. Но уже через 15 лет после Второй мировой войны Германия продемонстрировала потрясающие результаты: в разы снизилась безработица, доходы населения и ВВП стремительно росли. Всем этим страна была обязана Конраду Аденауэру — человеку, всю свою жизнь посвятившему государственной службе на благо немецкого народа. Он был трудоголиком, консерватором и глубоко верующим человеком, и все эти качества помогли первому канцлеру послевоенной Германии выстроить стабильную политическую систему и заложить фундамент мощнейшей экономики Европы. «Лента.ру» в рамках проекта «Эпоха лидеров» вспоминает историю Конрада Аденауэра и рассказывает о том, как провинциальный чиновник стал непримиримым противником национал-социализма, а уже в преклонном возрасте вывел Германию из послевоенного кризиса и стал одним из идеологов европейской интеграции.

8 сентября 1955 года в Москве приземлился немецкий самолет, вылетевший из Бонна, где тогда находилась столица Федеративной Республики Германия (ФРГ). 79-летний Конрад Аденауэр, канцлер недавно образованного государства, спустился по трапу в сопровождении немецкой делегации и пожал руку Николаю Булганину, председателю правительства СССР. Их тут же обступили фотографы, засверкали вспышки. «Вот они — настоящие диктаторы», — пошутил Аденауэр, намекая на небывалый информационный шум вокруг своего приезда.

А повод для бурных дискуссий действительно был: Московская международная конференция стала возможной благодаря тому, что СССР и Германия (если не считать ее восточной части, которую заняли советские войска) спустя 14 лет после начала войны заключили мирное соглашение и восстановили дипломатические отношения, которые продолжаются по сей день.

Конрад Аденауэр пробыл в советской столице неделю. Итогом стал договор с Никитой Хрущевым, известный как аденауэровская амнистия, после которой в Германию вернулись тысячи немецких военнопленных. Это был важный шаг для двух стран, которые больше не воюют друг с другом, но тогда же стало ясно, что на объединение Германии немцам надеяться не стоит. До сноса Берлинской стены, которая на тот момент даже не была построена, оставалось больше трех десятилетий.

Ваш канцлер — великий человек

Впрочем, у Аденауэра было достаточно других забот: на его плечах лежала задача по строительству нового немецкого государства. Именно в те годы он закладывал краеугольные камни экономической и политической системы Германии, определяя курс страны — и, как оказалось, большинства соседних государств — на долгие годы вперед.

ФРГ стала уже четвертым немецким государством, в котором довелось жить и работать Конраду Аденауэру, и можно сказать, что ту роль, которую политик на склоне лет сыграл в немецкой истории, он репетировал всю жизнь

Молись и работай

Государственный служащий Иоганн-Конрад Аденауэр был образцовым немецким (в то время прусским) бюргером: пекарь-лавочник, отличившийся на войне с Австрией и благодаря этому сделавший государственную карьеру, он работал секретарем в суде Кёльна. Как настоящий католик, он каждое воскресенье появлялся в церкви со своей большой семьей.

В 1876 году у него родился третий сын, названный Конрадом в честь отца. Мальчику, как и его братьям и сестрам, с детства прививали упорство в труде, сострадание, умеренность и другие христианские добродетели. Культурный код немецких мещан того времени хорошо подходил будущему политику: в детстве и отрочестве он был спокойным, рассудительным и усидчивым ребенком, не выделялся среди одноклассников, но и не отставал.

После гимназии юный Конрад пошел дальше по тому пути, который одобряли его родители, — стал изучать юриспруденцию. С целью сделать карьеру на этом поприще, он дважды менял университет, обосновавшись в итоге в Бонне. Диплом Боннского университета позволял поступить на службу в качестве юриста в Прусском королевстве, а именно этого от своего сына хотел Аденауэр-старший.

Стать юристом в Пруссии конца XIX века было нелегко. Аденауэр поступил на стажировку при суде в возрасте 21 года, но стажерам платили такое маленькое жалованье, что только к 26 годам он перестал финансово зависеть от отца

К тому времени он поднялся до чина асессора. Его карьерным успехам отчасти мешало здоровье: хронический бронхит делал его непригодным к военной службе, а в глазах прусских бюрократов это было однозначным недочетом.

В 28 лет Конрад Аденауэр, уже в должности младшего прокурора, женился на Эмме Вейер — девушке из старинной и влиятельной кельнской семьи. Хотя брак был заключен по любви, историк Алексей Филитов отмечает, что выбор невесты из высшего общества мог сыграть важную роль в судьбе молодого юриста.

Вскоре после женитьбы Аденауэр сумел попасть в кельнский магистрат как заместитель депутата, и не простого, а председателя фракции Партии Центра — католиков, которым симпатизировали бюргеры Кельна (преимущественно католического, в отличие от большей части протестантской Пруссии). Уже через три года начинающий политик, не без протекции новых родственников, стал помощником обер-бургомистра. Но и помимо влиятельной родни у молодого Аденауэра были сильные стороны: он зарекомендовал себя как бережливый, скрупулезный и дотошный в служебных делах заместитель главы огромного города.

Когда в 1914 году грянула Первая мировая война, ключевой проблемой для Кельна, куда шли потоки раненых, стало снабжение. На помощника градоначальника легла большая ответственность, с которой он блестяще справился

Помимо новых складов, забитых крупами, городские власти решили закупить побольше молочных коров. Пастбищ не хватало, поэтому паслись они в том числе в городских парках. Еще одной неожиданной мерой стала популяризация вегетарианских блюд: сосиски и шницели из соевой муки и крупы тоже запомнились как аденауэровское нововведение.

Закрепиться на посту Аденауэру помогали не только родственники и успехи по хозяйственной части, но и грамотная политическая игра с балансом сил в городских органах власти. В ней он, будучи консерватором, не гнушался и контактов с социал-демократами — теми, кого многие его соратники считали опасными революционерами, практически большевиками.

В 1917 году бургомистр Кельна получил министерскую должность в Берлине, и на очередных выборах освободившийся пост занял Конрад Аденауэр, ставший в 41 год самым молодым главой городской администрации во всем Прусском королевстве

В период успехов по службе Аденауэра преследовали личные драмы. Незадолго до избрания бургомистром он похоронил любимую жену, а сам попал в автомобильную аварию, которая навсегда изменила черты его лица.

Но в роли градоначальника, избранного на 12 лет, он оставался верен своим принципам: самоотверженности в работе, балансировании между политиками разных партий, демократии, совмещенной с довольно жестким лидерством. Он был в курсе всего, что происходит в городе, и старался все держать под контролем.

Идеальное состояние для такого человека, как Аденауэр, который всегда знал, чего он хочет, и для которого демократия была искусством, — делать собственную волю волей большинства

Увы, демократическое правление Аденауэра продлилось недолго: Германия проигрывала войну, и в 1918 году в Кельн прибыл поезд с матросами-революционерами. На улицах города поднялись красные флаги, а бургомистр хоть и продолжал работать на благо горожан, но делал это уже под контролем человека, поставленного революционерами.

Вскоре Германия окончательно проиграла войну, и революционеров сменили британские оккупационные власти. Продолжались трудные времена, и главной заботой городских властей все еще был недостаток продовольствия. И тогда на улицах появились полевые кухни, раздававшие всем перловую кашу — не самую вкусную, но доступную и сытную еду.

Жители тогда прозвали бургомистра Граупенауэром — от слова «граупен» — перловая крупа, но были благодарны за то, что не голодают

При всех минусах оккупации, Аденауэр понимал ее преимущества перед революцией. Он выстроил деловые и конструктивные отношения с британской администрацией и даже не предполагал, насколько полезным для него окажется этот опыт 30 лет спустя.

Опальный градоначальник

Через десять лет после окончания войны Аденауэр все еще оставался на своем посту. Он зарекомендовал себя как эффективный управленец в масштабах страны и приобрел еще больше связей в политических кругах.

Его даже хотели выдвинуть в канцлеры новообразованной Веймарской республики, но он не стал очередным из шести быстро сменившихся глав правительства. Нестабильное государство находилось в кризисе, в нем зрела новая власть — национал-социализм.

После Первой мировой войны немецкие сторонники революции и диктатуры пролетариата откололись от менее радикальных левых сил и сформировали Коммунистическую партию Германии (КПГ), имевшую связи с коммунистами по всему миру. Они рассчитывали, что Германия пойдет по тому же пути, что и Советская Россия.

Первыми «власть Советов» попытались объявить в Мюнхене весной 1919 года депутаты из числа рабочих и солдат. Баварская советская республика, установленная путем вооруженного восстания, активно пользовалась советами Владимира Ленина и просуществовала менее месяца. Немецкие войска при поддержке добровольцев из фрайкоров (полувоенных патриотических формирований) разгромили коммунистов.

В начале 1920-х годов число сторонников коммунизма росло вместе с числом его противников. В 1923 году КПГ, согласовывая свои действия с большевиками из Коминтерна, пыталась подготовить революцию во всей стране и вооружила рабочих, но восстание не удалось, и Коммунистическую партию Германии запретили.

Перспектива вооруженного переворота и власти коммунистов пугала немцев. Этим активно пользовалась другая политическая сила — НСДАП. Нацистская пропаганда отвергала как капиталистический строй, так и коммунистическую альтернативу. Кроме того, нацисты делали акцент на том, что в числе коммунистов — «иностранные агенты» из СССР, многие из которых к тому же были евреями.

С приходом к власти Гитлера тысячи коммунистов были отправлены в лагеря или казнены. Однако незадолго до того, как нацисты получили власть, их сторонники могли участвовать в забастовках вместе с коммунистами — обе партии активно опирались на рабочий класс и не поддерживали демократические институты.

Когда оккупационные войска уходили из Кельна, бургомистр на всеобщем празднике произнес речь о патриотизме, национальном чувстве и сплоченности народа ради величия страны. Что-то похожее можно было услышать и на митингах национал-социалистов, которые становились все популярнее в послевоенной Германии.

Аденауэр вряд ли согласился бы с тем, что у него и у нацистов общее понимание национальной гордости. Их, наряду с коммунистами, он считал радикалами. Опасными, но не представляющими угрозы для конституционного строя в условиях демократии. Тем неожиданнее был их приход к власти именно парламентским путем

Возрождение имперской гордости, возвращение военной мощи и крепкая единоличная власть — все эти аспекты новой жизни при национал-социалистах не прельщали убежденного центриста. Аденауэр был сторонником порядка, но в нацистском порядке было слишком много прусской муштры и грубой ярости, очень далеких от осторожности и умеренности кельнского обеспеченного класса.

Первый конфликт с Адольфом Гитлером у него произошел почти сразу после того, как тот пришел к власти.

Когда в 1933 году фюрер прилетел с визитом в Кельн, Аденауэр отказался вывесить знамена со свастикой на госучреждениях и не явился встретить главу Третьего рейха в аэропорт. Нацисты заметили его нелюбовь к новому строю и отплатили тем же: развернули против Аденауэра пропагандистскую кампанию

В уличных прокламациях напоминали о его связях с сепаратистами и призывали к расправе над ним — впрочем, такая политическая риторика была для того времени в порядке вещей.

В порядке вещей были и расправы — вскоре Аденауэру стали угрожать убийством, и ему пришлось покинуть Кельн. Сразу после этого нацисты объявили, что бургомистр низложен, обвинили его в коррупции и арестовали его банковские счета. Партию Центра, в которой он состоял, объявили вне закона.

Уехав из родного города, Аденауэр одно время жил в монастыре, а затем со второй женой и детьми перебрался в город Рёндорф неподалеку от Бонна

В последующие годы он старался не привлекать внимания. В Национал-социалистическую немецкую рабочую партию (НСДАП) не вступал, но, привычный к идее легитимности власти, не верил в возможность переворота в стране, поэтому отказывался присоединиться к Сопротивлению. К тому же он нес ответственность за большую семью: жены и дети его сыновей, призванных в армию, жили в его доме. Он боялся за близких и остерегался тайной полиции — как оказалось, не зря.

В 1944 году гестапо начало охоту за видными деятелями Веймарской республики. На исходе войны шла очередная волна репрессий.

Аденауэра тоже арестовали по подозрению в антигосударственной деятельности, и ему грозила отправка в Бухенвальд, однако он избежал такой участи

Биографы свидетельствуют, что в этом ему помог бывший соратник по Партии Центра, на тот момент майор вермахта Фриц Шлибуш. Но полиция сумела разыскать беглеца. Аденауэра и его спасителя отправили в лагерь на территории Кельна, где Шлибуш вскоре умер от тифа.

Но Аденауэру вновь повезло: за решеткой он пробыл недолго, помогли хлопоты его сына Макса, лейтенанта вермахта. К тому же военные спешили отступить из Кельна — с запада надвигалась армия союзников. Их войска прошли прямо по Рёндорфу.

С приходом союзников Аденауэра сначала назначили советником оккупационной администрации, а затем восстановили в должности бургомистра. Так началась новая глава его жизни

Демократы, христиане!

Англичане и американцы, контактировавшие с Конрадом Аденауэром, отмечали, что он явно не был сторонником оккупации родных земель и с ним стоило вести себя осторожно. Он и впрямь недолюбливал иностранцев и не горел желанием работать под их контролем.

После падения Третьего рейха вся его территория была поделена между войсками союзников — СССР, Великобритании, США и Франции. Четыре зоны оккупации, по договору Ялтинской конференции союзных держав 4-11 февраля 1945 года, находились под управлением военных администраций победивших стран.

Вскоре после капитуляции нацистов на Потсдамской конференции окончательно закрепилось положение о полной демилитаризации Германии. Кроме того, ограничения ввели и в гражданской промышленности: она не должна была производить больше 50 процентов от довоенных объемов.

В 1949 году на этих землях возникли два новых государства: восточная часть страны, занятая советскими войсками, стала Германской Демократической Республикой (ГДР), а Федеративная Республика Германия (ФРГ) объединила остальные три зоны. К ней также относилась западная часть Берлина — половина бывшей столицы стала анклавом, окруженным со всех сторон. Позже город разделили Берлинской стеной, или, как ее называли в ГДР, «антифашистским оборонительным валом».

У властей ГДР была возможность отрезать коммуникации Западного Берлина от остальной территории ФРГ, чем они в 1961 году и воспользовались. Тогда США и Великобритания наладили знаменитый «воздушный мост»: сотни самолетов поставляли в город все необходимое.

Мало кто помнит, что до 1956 года отдельной территорией была западногерманская земля Саар. В период после Первой мировой войны эта область с населением почти 800 тысяч человек отошла под управление Франции, но в 1935 году проголосовала на референдуме за возвращение в Германию, где у власти уже были нацисты.

После 1945 года Франция вновь претендовала на Саар и сделала его автономным государством под своим протекторатом. ФРГ считала саарские власти сепаратистами и отказывалась идти с ними на контакт до 1954 года, когда Конрад Аденауэр согласился на это на переговорах с лидером французов Шарлем де Голлем. В следующем году в Сааре прошел референдум, на котором 67,7 процента избирателей проголосовали за присоединение к ФРГ. По той же статье аденауэровской конституции, по которой в состав федерации принимали Саар, к ФРГ впоследствии присоединили и ГДР.

Однако он видел Кельн, лежащий в руинах, и понимал, что вряд ли кто-то лучше него справится с восстановлением города. Вскоре Аденауэра снова сместили с должности как не слишком надежного союзника победителей.

Но ни новая опала, ни возраст, близившийся к 70 годам, не помешали ему продолжить активную работу

Как указывает историк Алексей Филитов, отставка, напротив, прибавила ему политических очков, иначе в глазах немцев он выглядел бы ставленником оккупантов.

Уже тогда, задолго до того, как немцам позволили снова создавать политические организации, Аденауэр начал работу по возрождению центристской партии. Под видом религиозных организаций в стране начали появляться ячейки будущего Христианско-демократического союза (ХДС).

Ради объединения разрозненных организаций в партию и политической мобилизации граждан Аденауэр лично разъезжал по Рейнской провинции с выступлениями.

Важным отличием аденауэровского ХДС от католических центристов Германской империи и Веймарской республики было то, что он выступал одновременно от имени католиков и протестантов

Такой подход мог сплотить самую большую группу граждан, какую только можно было себе представить в послевоенной Германии.

Национализм, в какой бы форме он ни проявлялся, противоречит божественному порядку. Завещанная Богом любовь к ближнему относится не только к отдельному человеку. Народ должен любить и уважать другие народы. Именно этот принцип христианства подрывает национализм

ХДС и ее главного противника — Социал-демократическую партию Германии (СДПГ) — объединяла неприязнь к тоталитарным формам правления. Но они резко расходились по очень важным вопросам: христианские демократы были идеалистами и сторонниками рыночной экономики, а социалисты мечтали об обобществлении промышленности и госплане. Хотя на стороне последних была британская оккупационная администрация, на первых выборах в ландтаг (местный парламент) ХДС показала лучшие результаты.

Когда силы союзников создали на месте оккупационных зон новое государство — ФРГ, успех ХДС повторился и на выборах в ее первый парламент.

Политические противники говорили, что 73-летнему лидеру христиан уже пора на покой. Вряд ли они могли представить, что до ухода на пенсию Аденауэр проработает еще добрых 14 лет

Строитель новой Германии

В 1949 году, после победы христианской партии на парламентских выборах, Аденауэр стал первым канцлером ФРГ — и настоящим отцом нового немецкого государства.

Уже на следующих выборах христианские демократы получили куда больше голосов, а еще через четыре года взяли абсолютное большинство. И для такой народной поддержки имелись основания.

Первый канцлер сыграл большую роль в восстановлении немецкой экономики после войны — несмотря на христианский идеализм ХДС и критику социалистов за их марксистский материализм, канцлер стремился сделать как можно больше для материального благосостояния немцев

В этом ему помог план Маршалла, который предполагал выделение денег не только союзникам по антигитлеровской коалиции, пострадавшим от войны, но и разрушенной Германии.

«Программа восстановления Европы» была предложена после Второй мировой войны государственным секретарем США Джорджем Маршаллом.

Программа начала действовать в 1948 году, ее первая стадия шла три года. За это время Соединенные Штаты выделили примерно 13 миллиардов долларов пострадавшим от войны государствам Европы. Главными адресатами помощи стали союзники — Великобритания и Франция, однако Италия и ФРГ тоже получили значительную поддержку.

Этот план называли элементом холодной войны против СССР: для участия в нем западные страны должны были гарантировать отсутствие коммунистов в правительстве. Советскому Союзу предлагали отдельные условия, однако СССР и его сателлиты наотрез отказались в этом участвовать. В ФРГ Коммунистическую партию запретили в 1957 году.

С одной стороны, экономическая помощь американцев позволила Европе довольно быстро восстановить экономику, с другой — ускорила глобализацию и значительно усилила лидерство США: Великобритания уступила Штатам позицию ведущей мировой державы.

Надо сказать, что далеко не все производства Третьего рейха получили непоправимый урон: многие заводы встали не из-за разрушений, а из-за развала системы управления и производственных связей. Впрочем, этими промышленными мощностями нужно было правильно воспользоваться.

Для этого у Аденауэра был многолетний опыт управленческой работы. Грамотно распорядиться иностранной помощью и внутренними ресурсами помогли продуманные финансовые реформы и налоговая политика, которая учитывала интересы не только промышленных гигантов, но и малого бизнеса и среднего класса.

И результаты не замедлили сказаться — экономика постепенно оживала

План Маршалла позволил в сжатые сроки восстановить инфраструктуру и наладить работу крупных заводов и фабрик, а благодаря доступным кредитам и гибкой налоговой системе в ФРГ появлялось все больше малых производств и семейных предприятий, благосостояние населения росло. Помимо прочего, новому государству не приходилось тратиться на армию — в первые годы после поражения в войне союзники не позволяли Германии иметь свои вооруженные силы.

Как поясняет председатель Общества Бисмарка в Москве Михаил Голованов, Аденауэру удалось заложить векторы развития страны, которые последовательно реализуются по сей день. Не без трудностей, но уверенно и четко он установил главный принцип немецкого строя: рыночная экономика с социальной ориентацией — государство всеобщего благосостояния.

Капиталистическая система экономики не соответствует жизненным, политическим и социальным интересам немецкого народа. Новая структура немецкой экономики должна основываться на учете того факта, что время безграничного господства капитализма ушло

Такая система однозначно возлагала на работоспособных граждан ответственность за тех, кто уже прекратил работать. Аденауэр, которого называли Стариком (Der Alte) не только политические противники, но и сторонники, заботился о немецких пенсионерах — и одним своим видом напоминал союзникам и оппонентам, что рано или поздно состарятся все.

Терминов «капитализм» и «социализм» он принципиально не употреблял: по его мнению, такое противопоставление осталось в прошлом, а современное общество перестраивается на новую цель — постоянное повышение жизненного уровня всех слоев населения.

Несмотря на любовь к демократии, Аденауэр оставался человеком старой имперской закалки — а значит, в работе для него не было места сантиментам. Известно, что он был склонен очень жестко стоять на своем и в парламентском споре был готов риторически уничтожить оппонента — надавить на болевые точки, обескуражить неожиданными претензиями, даже перейти на личности.

Впрочем, подчеркивают биографы, каким бы жестким канцлер ни был в полемике, критиковал он всех только в лицо, публично обсуждать кого-либо за глаза избегал

Политическая жизнь послевоенной Германии могла быть куда более бурной — достаточно сказать, что при жизни на «старину Конрада» опубликовали около 22 тысяч карикатур. Ни общественное мнение, ни козни политических противников не сбивали канцлера с намеченного курса. В публичных выступлениях сухость и рациональность его аргументов дополняла простота формулировок. Такая речь, доходчивая и понятная, вызывала доверие у избирателей.

Прочное и невозмутимое лидерство Аденауэра позволяло ХДС долгие годы вести последовательную политику.

Конрад Аденауэр стал отцом не только действующей по сей день Конституции ФРГ, но и самого строя новой немецкой республики — большая роль канцлера в управлении государством, характерная для эпохи Гельмута Коля (которого называли «внук Аденауэра») и Ангелы Меркель, установилась именно в правление первого послевоенного канцлера

В послевоенные годы его волновали и более насущные вопросы: после Нюрнбергских процессов Германии нужно было как-то справиться с нацистским наследием. Исследователь исторической памяти Николай Эппле в книге «Неудобное прошлое» указывает, что в то время немцы в массе своей не были готовы взять на себя коллективную вину за преступления нацистов, да и работа государственного аппарата и целого ряда отраслей была невозможна без бывших нацистских функционеров.

Прагматические соображения сыграли главную роль: Аденауэр дважды подписал приказ об амнистии членов НСДАП, и хотя разговоры о вине всего немецкого народа велись уже тогда, все годы его правления бывшие гитлеровцы составляли заметный процент сотрудников государственных органов

Разговор о коллективной вине при Аденауэре толком и не начали — покаяние немцев развернулось в полную силу ближе к концу 1960-х годов, однако он был твердо уверен в том, что государство должно взять на себя ответственность за произошедшее.

Несмотря на то что многие немцы не поддерживали выплату репараций Израилю, канцлер «продавил» решение о крупной — более трех миллиардов марок — компенсации для еврейского государства. Тогда же с его одобрения началось более обстоятельное расследование военных преступлений, массовый показ фильмов о нацистском режиме и расчистка территории концлагерей, к которой привлекали молодежь со всей ФРГ.

В 1955 году Аденауэр смог решить еще один важный для немцев вопрос — о тысячах военнопленных, которые к тому времени уже десять лет находились в лагерях для военнопленных в СССР

Историк Алексей Филитов напоминает о малоизвестном факте: немецкий канцлер и председатель Совета министров СССР Николай Булганин на момент встречи в Москве уже были знакомы. В начале 1930-х годов Булганин, тогда возглавлявший Моссовет, приезжал в Кельн для обмена опытом с его градоначальником. Аденауэр запомнил его как «одаренного коммунального политика» и вообще «приятного парня». Неясно, сыграло ли это знакомство роль в тех московских переговорах, однако пленных в Германию удалось вернуть.

Атлантическая дружба

Исторические переговоры с Хрущевым и возобновление отношений с СССР, однако, не давали никакой надежды на воссоединение Германии. Напротив, противостояние социалистического блока и стран Запада в 1950-е годы только накалялось.

Для аденауэровской Германии соперничество двух систем оказалось шансом на восстановление — не только экономики, но и, хотя бы отчасти, суверенитета

Во внешней политике Аденауэра запомнили как ярого противника интернационал-социалистов, поэтому в противоборстве с коммунистическим лагерем ФРГ не могла не занять сторону других западных стран.

Однако соседи, особенно французы, боялись нового возрождения Германии — после двух мировых войн как-либо вооружать немцев казалось опасной идеей. Но ремилитаризация ФРГ была неизбежна, потому что все более угрожающим казался СССР: в 1949 году были проведены испытания первой советской атомной бомбы, а группа советских оккупационных войск, размещенная в Германии, насчитывала сотни тысяч солдат.

человек составляла численность советских войск к 1949 году

При этом основные страны НАТО не были готовы сдерживать эту угрозу на землях Европы: британцы были заняты восстановлением экономики, французы — колониальными войнами в Индокитае и Африке, США — прокси-войной с Советским Союзом в Корее. Альянс укреплялся как антисоветская сила (в 1954 году СССР попытался подать заявку на вступление в НАТО, но получил решительный отказ), и ему нужен был антибольшевистский форпост в Европе.

Поэтому в 1955 году военный союз расширился, включив в себя западногерманское государство, а Аденауэр добился для ФРГ такого атрибута суверенной страны, как собственная армия

Обязательным условием ремилитаризации и вступления в НАТО, впрочем, было отсутствие у немецких вооруженных сил собственного химического, биологического и ядерного оружия. Это положение сохранилось и сегодня: единственное атомное оружие на территории Германии — атомные бомбы США.

В том же русле расширялось и взаимодействие Германии с соседями. Однако не без проблем. Дело в том, что Конрад Аденауэр вскоре после прихода к власти поставил вопрос о возвращении контроля Германии над ее крупнейшими промышленными районами — Саарским угольным бассейном и Рурским сталелитейным регионом. Контролируя, а по сути управляя производствами этих регионов по своему усмотрению, союзники пытались уменьшить промышленный потенциал Германии — в том числе и путем ограничения производства.

К 1950 году оборудование было снято с 706 предприятий, а производство стали сократилось на 6,7 миллиона тонн

Аденауэр был настойчив, но ситуация зашла в тупик из-за непримиримой позиции Великобритании и Франции, заинтересованных не только в бесперебойных поставках угля, но и в гарантии ненападения со стороны Германии в будущем.

Тогда будущие отцы европейской интеграции, среди которых был французский политик Жан Монне, нашли элегантное решение: они предложили ликвидировать оккупационное правительство в Сааре и Руре, обеспечить полный суверенитет Германии над регионом, но при этом передать угольную и сталелитейную промышленность под контроль международного органа, в котором ни немцы, ни французы не смогли бы предпринимать действий друг против друга.

Это предложение представляет собой первый конкретный шаг к европейской федерации, императиву сохранения мира

В декларации министра иностранных дел Франции Робера Шумана, в основу которой лег проект Жана Монне, также подчеркивалось, что объединение угольной и сталелитейной промышленности как неотъемлемой части в процессе производства боеприпасов сделает войну между Германией и Францией «не только немыслимой, но и материально невозможной».

Объединение народов Европы требует ликвидации векового противостояния Франции и Германии. Все предпринимаемые действия должны затрагивать в первую очередь эти две страны

Реализация этого плана была поддержана как Германией, так и Францией, а затем к нему присоединились еще четыре страны — Италия, Бельгия, Нидерланды и Люксембург. Так в 1952 году возникло Европейское объединение угля и стали (ЕОУС) — открытый рынок угля и стали со свободно устанавливаемыми ценами, на котором работали частные компании из стран-участниц. Благодаря этому соглашению были ликвидированы монополии, таможенные и налоговые пошлины и унифицировано законодательство для более тесной экономической интеграции.

Для Германии это объединение стало возможностью быстрого и надежного развития промышленности: вскоре Рур и Саар не просто вернулись в экономику страны, но и оказались в центре экономического чуда, поскольку очень быстрый экономический рост (9 процентов в год) создал большой спрос на уголь и сталь. Для Франции же и остальных союзников по коалиции начало региональной интеграции стало гарантией того, что Германия больше не станет развязывать войну, ведь теперь экономика и финансы европейских стран оказались прочно переплетены между собой.

Но действительность превзошла все ожидания: сотрудничество оказалось настолько выгодным для стран-участниц, что они продолжили его расширять. Уже в 1954 году Ассамблея ЕОУС приняла декларацию о дальнейшей интеграции: французы хотели объединить атомную промышленность, немцы — создать общий рынок товаров. Эти меры поддержали страны Бенилюкса, позже присоединились и другие европейские государства. Благодаря этому были приняты решения о создании Евроатома и Европейского экономического сообщества (ЕЭС) — двух объединений, которые заложили основные принципы и дизайн интеграции вплоть до создания в 1993 году Европейского союза.

Флаг ЕОУС — шесть желтых звезд на сине-черном фоне — стал прообразом флага Европейского союза, а сама организация — первым примером наднациональной интеграции, по принципам которой сейчас существует большая часть Европы

Для Конрада Аденауэра шаги в сторону интеграции были не просто действиями в интересах немецкого населения, а своего рода моральным долгом: как отмечали биографы, в своих выступлениях он говорил, что считает себя в первую очередь европейцем, а затем уже немцем. Пережив две войны, он не верил в «особый путь» Германии вне остальной Европы и старательно закладывал фундамент всеевропейского сообщества.

Мы знаем, что теперь нужен иной взгляд, нежели тот, который установит новые границы в Европе, изменит их или передвинет. Мы должны границы ликвидировать, чтобы в Европе возникли хозяйственные регионы, которые могли бы стать основанием европейского единства народов

Как указывает политолог Михаил Голованов, солидарность с основанным США послевоенным миропорядком, установленная Аденауэром, во многом стоила современной Германии части ее суверенитета.

Помнящее об ужасах войны население было вполне готово платить такую цену за бытовой комфорт и безопасность под «ядерным зонтиком» НАТО

Историк Алексей Филитов, в свою очередь, отмечает, что к 1963 году канцлер, обеспокоенный Карибским кризисом и опасностью ядерной войны, стал двигаться к более примирительным позициям в отношениях с Советским Союзом — но тогда уже пришло время отдавать власть.

Для меня важнее всего простой человек. Если меня понимают, то моя цель достигнута. Смерти не боюсь, вот только интересно, что будет с Германией и Европой, когда меня не станет

Современник Конрада Аденауэра, корреспондент The New York Times Дрю Мидлтон, считал, что в конце 1950-х разменявший девятый десяток канцлер все еще сомневался, что кто-то может продолжить его политику. Даже накануне отставки он не верил в своих последователей и думал о том, чтобы сохранить власть.

Но к тому времени страна устала от «сильной руки» канцлера, критики в адрес несменяемой фигуры Старика становилось все больше, и ХДС понемногу теряла популярность. В 1963 году его задумал сместить старый соратник — экономист Эрхард. Ведущие члены партии этому не препятствовали. Очевидцы голосования в правлении партии, на котором Аденауэр объявил об отставке, рассказывали, что для него уход с поста стал тяжелым событием, несмотря на все почести и торжественные речи на его проводах.

В последующие годы на посту депутата бундестага он все меньше участвовал в политической жизни немцев — два года был председателем партии, консультировал коллег

Уходя с этого поста, в прощальной речи отставной канцлер уделил много внимания СССР. Он фактически предсказал перестройку и падение советского режима и призвал по-новому смотреть на русских — возможно, именно этого курса впоследствии придерживалась Ангела Меркель в своих попытках выстроить дружественные отношения с Россией.

Окончательно выйдя на пенсию, бывший канцлер работал над многотомными мемуарами и совершал международные визиты: встречался в том числе с испанским лидером Франсиско Франко, отдавая ему должное за то, как много он сделал для единения нации после гражданской войны.

Аденауэр скончался на 93-м году жизни после серии инфарктов. Похороны его имели государственный статус и прошли с большой торжественностью. Прощание проходило в Кельнском соборе, на церемонию приехали многие бывшие и действующие главы европейских государств. После службы гроб водрузили на речной буксир, который отправился по Рейну в Рёндорф, к месту захоронения. С набережных за траурной процессией наблюдали тысячи немцев, а когда Аденауэр в последний раз покинул Кельн, пушки дали залп и над Рейном пролетели двенадцать истребителей. На церемонии погребения были только члены семьи, а последнее слово произнес Пауль Аденауэр — сын канцлера, священник.

Имя Конрада Аденауэра прочно вошло в мировую историю. Именно с его политикой связывают экономическое восстановление Германии после тяжелейшей катастрофы XX века, обретение страной государственного суверенитета и развитие межгосударственных связей. Как и многие политики его поколения, уже после Первой мировой войны он понял, что прочные и равноправные отношения с соседями могут быть достигнуты только через экономическую интеграцию. «В прошлые века уголь и сталь использовались для изготовления оружия и разъединяли народы Европы. Будем надеяться, что теперь уголь и сталь объединят их в совместных действиях», — говорил политик о создании ЕОУС — прообраза Евросоюза.

Объединение с соседями на основании взаимовыгодного торгово-экономического сотрудничества — путь, который избрала и современная Россия. Партнерство в рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и путь укрепления интеграции евразийских стран — стратегия, которая позволяет и России, и странам-партнерам сохранять стабильность и работать на благо своих граждан.

Это не только открывает огромные возможности для усиления торгово-экономических связей и роста геополитического влияния, но и приносит позитивные результаты для самой России — как с точки зрения экономического развития, так и в плане вовлечения Сибири и Дальнего Востока в систему экономических отношений со странами Азиатско-Тихоокеанского региона. Эти территории могут стать не просто пространством для размещения инфраструктурных коридоров или территорией опережающего развития, а настоящим центром притяжения и роста для ключевых отраслей российской экономики.

Еще во времена правления в Германии Конрада Аденауэра европейцам стало понятно: экономического чуда и максимально эффективного сотрудничества с соседями можно добиться только на основе экономической интеграции, которая продвигается гораздо дальше дружественной риторики. Однако для этого важны не только исправно работающие институты и политическая стабильность, но и неизменность курса, без которого невозможно реализовать ни один долгосрочный проект.